 В июне 1864 года русские войска занимают первый из среднеазиатских регионов – Туркестан. Ташкент сразу взять не удается, и войска становятся на зимние квартиры. В декабре в Туркестан прибывает казачья сотня есаула Василия Серова, и уже через несколько дней по приказу коменданта города подполковника Жемчужникова уральцы отправляются к деревне Икан. Там, по данным разведки, пошаливает небольшой отряд кокандцев – несколько сот человек. Надо бы разогнать его, чтобы не помешал очередному обозу в Чимкент. Дело привычное. Но казаки не знают, что встретят их не двести или триста человек, а целая армия. Правитель кокандского ханства, Мулла Алимкул, вдохновленный неудачей русских войск под Ташкентом, задумал дерзкую операцию: неожиданно выйти к Туркестану и захватить гарнизон врасплох.
Заметили противники друг друга почти одновременно. Кокандцы опасались открывать огонь, надеясь подпустить казаков поближе. Но сопровождавший сотню проводник, киргиз Ахмет, предупредил командира, что «врагов больше, чем камышей в озере». Василий Серов не повел отряд под вражеские пули, а предпочел остановиться в удобной, заранее замеченной им ложбине, где можно было держать оборону. Казаки развернули единственное огнестрельное орудие, «единорог», и приготовились к нападению. За ночь казаки отбили с десяток атак противника, нанеся кокандцам немалый урон и не потеряв ни одного человека – лишь несколько уральцев были контужены. Но утро 5 декабря не принесло облегчения. После очередного выстрела сломалось колесо у «единорога». Находчивые канониры установили орудие на снарядные ящики и продолжали вести прицельный огонь, вот только передвигать его теперь приходилось на руках. К тому же противник был вооружен гораздо лучше: пять пушек, да к ним еще десяток фальконетов. О численном преимуществе и говорить нечего, подкрепление к Алимкулу все продолжало прибывать. Как потом выяснилось, общая численность окружившего казаков кокандского войска достигала даже не десяти, а двадцати тысяч человек!
А казаки Серова погибали, но не сдавались. И вот тут-то настал момент искушения – размахивающий белым флагом джигит привез записку от Алимкула. Верный Ахмет перевел её, а есаул прочитал всем казакам: «Куда теперь уйдёшь от меня? Отряд, высланный из Азрета ( так кокандцы называли Туркестан) – разбит и прогнан назад. Из тысячи твоего отряда не останется ни одного! Сдайся и прими нашу веру! Никого не обижу…». Обратите внимание: кокандец уверен, что сражается с вдесятеро большим войском, чем на самом деле – вот как отважно сражались казаки. И конечно же, никому из них и в голову не пришло согласиться на «лестное» предложение Алимкула. Дружное «Не любо!» было ответом на записку. Казаки предпочитают сражаться, хоть впереди их наверняка ждет гибель. За веру. За Государя. За Отечество.
Наконец становиться ясно, что помощи ждать не приходится. И тогда есаул Серов принимает, казалось бы, самоубийственное, но по сути единственно верное решение – идти на прорыв. Казаки ломают верного «единорога» и ружья погибших товарищей, чтоб те не достались врагу, и бросаются в последнюю атаку. Прорыв почти удается, но кокандцы преследуют отважных уральцев, добивая раненых, рубя им, зачастую еще живым, головы… И тут вдали раздаётся «Ура!». Чудо. Посланные за подмогой казаки добрались до Туркестана и в последний момент привели подкрепление.
Больше пятидесяти человек погибло в кровавой битве под Иканом, еще одиннадцать казаков умерло от ран.
|
